Автор: Надя Кадышень
Название: Только он не вернулся с задания (Сборник из 7 драбблов)
Персонажи: Маргарита Власова, мельком остальные.
Жанр: Драма, POV
Рейтинг: PG – 13
Статус: В процессе
Предупреждение: ООС, смерть персонажа.
Дисклеймер: Все персонажи т/с «След» принадлежат владельцам прав на сериал.
Описание: У Риты Власовой погиб любимый человек. Как ей жить после всего того, что произошло? 7 дней из ее жизни после потери любимого.
Посвящение: Любимой актрисе Нине Гогаевой. Спасибо за великолепного персонажа!
Примечание автора: Не подгоняйте, если долго не будет прод, в жанре POV пишу всего третий или четвертый раз.

Пролог.
Мы стоим в коридоре ФЭС, тишина, зловещая тишина. Кругом никого, ни начальства, ни ребят – коллег, ни вечно снующих туда – сюда лаборантов. Никого. Только я и ты. Сегодня ты уходишь на ночное задание, опасное задание. Ты мне доказываешь, что все хорошо, но любящее сердце верит, что сто-то произойдет, что-то пойдет не так, как планировало начальство и даже не так, как планировали вы сами.
- Паша, родной, будь осторожен, - тихо проговорила я, обнимая его за плечи и прижимаясь к нему всем телом.
- Все будет хорошо, Рит, успокойся, - шепчет он, нежно прижимая меня к себе, и пальцами теребит мои волосы. – У меня таких заданий много было, сама же знаешь нашу работу, так что ты не переживай, езжай домой, а завтра утром я тебе позвоню и поздравлю с днем рождения.
- Обещаешь? – я с надеждой смотрю ему в глаза, слегка приподнявшись на носках по тому, что я ниже ростом.
- Обещаю, родная, - тихо шепчет он и нежно целует меня в щеку, словно в последний раз.
- Пашенька, не надо, - шепчут мои губы, - Только не так, пожалуйста…
- Почему, Рит? – интересуется он, я готова утонуть в его глазах, утонуть и спрятаться от этого жестокого и злого мира, чтобы больше не было ни обид, ни боли, ни разочарований, чтобы был только его взгляд, такой родной, нежный и любимый.
- По тому, что словно в последний раз меня целуешь, - говорю я, а мысли путаются, мне нечего сказать, совсем нечего.
- Успокойся, - он еще раз провел рукой по моим волосам, после чего пошел по направлению к двери, но потом вернулся, крепко обнял меня. Прижал к себе и нежно прошептал на ушко – Будь моей женой, - тут же он разжал свои объятия и удалился.
- Я согласна! – кричу я вслед, - Согласна!
Если бы мы тогда знали, что это будет наша последняя встреча… на этом свете.

ну как всегда...
почему надо обязательно кого-то убииить?
Надя Кадышень,
жду продолжение!

Стаська пишет:

почему надо обязательно кого-то убииить?

одна пока жива...

Стаська, спасибо!

Я надеюсь Рита будет жива?

Krip пишет:

Я надеюсь Рита будет жива?

я тоже на это надеюсь)))

Krip, спасибо!

Надя Кадышень пишет:

одна пока жива...

что-то не нравится мне это твое "пока"...

Стаська пишет:

что-то не нравится мне это твое "пока"...

мне самой оно тоже не очень то нравиться...

Надя Кадышень пишет:

- Я согласна! – кричу я вслед, - Согласна!
Если бы мы тогда знали, что это будет наша последняя встреча… на этом свете.

Аж мурашки побежали...

Аннушка, спасибо!

День первый
Просыпаюсь от какого-то странного ощущения тишины. Да, не от будильника и не от телефонного звонка, а именно от тишины. Такой звенящей, пронзительной и какой-то холодной тишины. Странно, правда? Обычно у оперативников, как я, очень редко такое происходит, как правило, будит или звонок будильника, если это рабочий день, или звонок мобильного, который валяется где-то под подушкой и который иногда бывает очень сложно найти, если это выходной. В выходных обычно вызываю на задания или выезды, когда все заболели или у всех нормальный людей есть семья и дети и их просто жалко выдергивать из тепленькой постели в выходной. А что я? Меня можно. Вы скажете, что у меня есть сын. И что? Мальчик живет с бывшим мужем и новой мамой, которую он, судя по всему любит, а на меня и внимания не обращает.
Дотянулась до мобильного и посмотрела на дисплей: «9 янв, воскресенье», - гласила надпись на дисплее.
- Теперь все ясно, - негромко произнесла я. – Меня решили не трогать в выходной день, да еще и в день рождения, - я потянулась, но вставать не решалась, хотелось еще немного понежится в теплой и мягкой постели. – Странно, почему Паша не звонит? Он же обещал, что поздравит меня с днем рождения… Забыл? Или просто еще не все закончилось. Или что-то случилось? – мысли вились в голове роем пчел, но не было ни одного правильного решения и мысли правильной тоже не было. – Ладно, потом позвонит, - решила я.
Встала и направилась в ванную приводить себя в порядок. Пока стояла под струями горячего душа, мне все казалось, что звонит мобильный, когда вышла из душа, то первым делом бросилась проверять телефон, но оказалось, что никто мне не звонил. Просто почудилось. Поставила кипятится чайник в чашку положила пакетик зеленого чая. Да, я люблю зеленый чай, очень, вот только на работе приходится постоянно пить кофе, чтобы не заснуть. Подождала пока чайник вскипит, налила в чашку кипяток, подождала пока заварится чай и сделала первый глоток ароматного напитка.
«Что-то уж очень долго Паша, не звонит, не к добру это», - подумала я, после чего потянулась за телефоном и набрала его номер. На звонок долго не отвечали, потом трубку все же взяли.
- Паша! – испуганно прокричала я. – У вас там все нормально? Как все прошло? Ты чего мне не позвонил? Ты же обещал в конце – концов! – вопросы на Гранина посыпались, как из ведра.
- Рит, это не Паша, - в трубке я услышала голос Рогозиной.
- Что с Пашей? – я чуть не выронила телефон не теряя надежды на то, что с ним все хорошо. Ну, может, он занят или даже ранен, но это же такие мелочи с условием того какой сложности это была операция и что его запросто могли убить.
- Когда? – тихо прошептала я, теряя остатки терпения.
- Сегодня ночью, его застрелили, - тихо проговорила Рогозина, в голосе у нее стояли слезы. – С днем рождения, Рит, - произнесла она, после чего в трубке послышались гудки.
- Нет!!! – прокричала я, телефон выпал из рук, а я сползла по стене, да так и осталась сидеть на холодном полу. Слезы лились из глаза, сил не было, вообще, ни на что. Хотелось сидеть и не двигаться, ведь каждое движение причиняло мне нестерпимую душевную боль. Странно, правда? Душевная боль от того, что двигаешься. Но у меня тогда было такое состояние, что боль мне причиняло все. – Нет, не может этого быть, он жив… - я и сама не верила в то, что говорю, но ведь так хотелось верить, надеяться на то, что все хорошо. Снова раздался звонок мобильного. «Это точно из больницы, все хорошо с Пашей, он жив!», - первая мысль, которая промелькнула в голове. Но нет, с сожалению, это не из больницы, звонил бывший, чтобы поздравить. Молча выслушала его ответ и пробурчала в трубку нечто похожее на «спасибо», отключилась. И так повторялось при каждом звонке, все звонили, поздравляли. Я же выслушивала поздравительную речь, говорила стандартное «спасибо» и отключалась, чтобы больше ничего не слышать и не видеть перед собой. Хорошо, что хоть у ФЭСовцев хватило ума не звонить с поздравлениями, ребята просто понимали, как мне сейчас плохо. Но еще отчетливее они понимали то, что я могу послать далеко и надолго, хотя, делаю я это крайне редко, но если уже попасться мне под «горячую руку», то пеняйте на себя, ибо я предупреждала.
Так прошел весь день, сыпались звонки, приветы, поздравления, но было так наплевать на все это, ведь рядом со мной не было его, самого главного человека в жизни. К вечеру звонков и поздравлений явно поубавилось, так что я смогла наконец-то разревется, зная, что никто не позвонит мне в такой момент, когда я ни видеть, ни слышать никого не хочу. О том, что будет завтра не хотелось даже и думать. А в прочем? Что будет завтра? Все тоже самое, что и сегодня? Слезы, истерики, вечные переживания, боль и пустота в душе…

Надя Кадышень пишет:

- Сегодня ночью, его застрелили, - тихо проговорила Рогозина, в голосе у нее стояли слезы. – С днем рождения, Рит, - произнесла она, после чего в трубке послышались гудки.

Ну, Рогозина выдала...

Надя Кадышень пишет:

Что будет завтра? Все тоже самое, что и сегодня? Слезы, истерики, вечные переживания, боль и пустота в душе…

И никто её не заполнит...

Аннушка пишет:

И никто её не заполнит...

к сожалению...

Аннушка, спасибо!

Надя Кадышень, Здорово получается!

Krip, спасибо!

День второй
Просыпаюсь от какого-то странного ощущения. Минут через пять до меня доходит, что за ощущение это было. Ощущение пустоты, тишины, звенящей, давящей, гнетущей тишины. Такой, которой мне еще никогда не приходилось испытывать. Ведь в большой квартире всегда было шумно, сначала я жила здесь с родителями, потом вышла замуж, дальше рождение сына, детские слезы и детский смех. А недавно, совсем недавно мы познакомились с Пашей, сначала он просто приходил ко мне, иногда оставался ночевать, а потом и вовсе переехал ко мне жить. А сейчас Паши больше нет, а сын уже давно живет с бывшим мужем, отец умер, мама живет в другом городе и вряд ли приедет к тебе, здоровье, возраст... Я осталась одна, совсем одна. В квартире повисла гнетущая тишина, которой тут никогда не было. Я не привыкла к тишине, я не могу ее переносить, это тяжело, очень тяжело. А еще тяжелее остаться одной, когда потеряла самого дорогого и близкого человека, и у тебя нет никого, кто мог бы хоть как-то тебя поддержать и ободрить. Ты осталась одна, одна в этом большом и враждебном для тебя мире. Эта жизнь отобрала у меня все, сына, мужа, любимого человека, самого любимого и родного для меня человека. Человека, которого любила без меры, любила, больше, чем себя, без которого не могла жить и без которого жизнь потеряла всякий смысл.
Медленно поднимаюсь и сажусь на кровати, за окном идет снег, большие и пушистые хлопья покрывают дороги, тротуары и крыши домов. Встаю, подхожу к окну, окна квартиры выходят на детскую площадку, где гуляют мамочки с колясками, где продолжается жизнь, а у меня нет больше этой самой жизни. Хочется кричать, кричать от бессилия и беспомощности. На глаза снова наворачиваются слезы, плачу, слезы скатываются по щекам. Постепенно начинаю понемногу приходить в себя, отхожу от окна и ухожу на кухню, где-то была бутылка вина. Вот только где? Все же нахожу бутылку, открываю. «Бокал? – первая мысль, которая приходит в мою затуманенную голову. – Да какой бокал? О чем я сейчас вообще?» Подношу бутылку к губам и делаю несколько глотков, обжигающий напиток согревает, еще пара глотков, алкоголь ударяет в голову. Постепенно чувство ненужности и пустоты проходит, наступает забытие…
Вскоре бутылка подходит к концу, подняться нет сил. В такие моменты всегда хочется кому-то позвонить, рефлекторно тянусь к телефону, включаю, листаю телефонную книгу и понимаю, что позвонить мне некому. Все телефонные номера – номера коллег или каких-то деловых контактов. Сейчас понимаю, что у меня нет друзей, нет настоящих друзей, которым я могла бы позвонить и пожаловаться. Коллеги, они, конечно, не откажут мне в моей просьбе выслушать, но вряд ли им будет очень интересно меня слушать.
Телефон рефлекторно летит в стену и разваливается на части. Допиваю остатки вина из бутылки. «Господи, завтра же похороны Паши,» - самая ужасная для меня мысль обжигает мозг, который уже и без того одурманен выпитым алкоголем. Еще бы, почти двое суток ничего не ела, а тут целая бутылка вина.
- Я должна буде выдержать похороны, просто обязана, - тихо шепчу, вытирая слезы.
С этими словами и уснула, завтра будет то, что забыть будет уже невозможно.

Надя Кадышень пишет:

Эта жизнь отобрала у меня все, сына, мужа, любимого человека, самого любимого и родного для меня человека.

Сын у неё жив-здоров. Просто живёт не рядом с ней...

Рита-Маргарита, ты это... завязывай...

Аннушка, спасибо!

Надя Кадышень, Ты решила и Риту убить???

Зиля Злая пишет:

Ты решила и Риту убить???

ну, ты сама знаешь у кого мысли сходятся...

Зиля Злая, спасибо!

Надя Кадышень пишет:

ну, ты сама знаешь у кого мысли сходятся...

все с тобой ясно

День третий
Утро началось с настойчивого звонка домашнего телефона, поднялась с кровати и направилась на поиски трубки. Трубка обнаружилась под шкафом, вообще не понятно, как она туда попала. «Домашних животных у меня вроде нет. И как она там оказалась?» - подумала про себя, ответила на звонок.
- Рит, привет, - в трубке услышала голос Антоновой. – Ты как?
- Нормально, - тихо отвечаю, прислушиваюсь к своему состоянию.
- Сегодня похороны. Ты знаешь? – с живым участием интересуется Валентина.
- Я знаю, - подавляю тяжелый вздох.
- Ты придешь? – спрашивает она.
- Да, приду. Только я сразу на кладбище.
- За тобой Майский заедет. Я думаю, что он через полчаса будет, - Сказав это, Антонова отключилась.
- Угу, - ответила я, и направилась собираться. Голова раскалывалась, в горле все пересохло, хотелось пить. Взяла чайник, хотела найти стакан, но потом поняла, что нет смысла, сделала несколько глотков прямо из чайника. Потом направилась собираться. Открыла шкаф, нашла черное длинное платье. «Не траурное, конечно, но в общем то пойдет». Быстро переоделась, собрала волосы в хвост, покрыла голову черным платком. Через пару секунд раздался звонок в дверь. Подошла к двери, повернула ключ в замке и распахнула дверь, на пороге стоял Майский.
- Привет, Рита, - он осмотрела меня с головы до ног. – А ты молодец, хорошо держишься.
- Привет, - пробурчала я, не ответив на его «комплимент», если его можно так назвать.
- Поехали? – спросил Сергей.
- Поехали, - я кивнула, вышла из квартиры, закрыла дверь на ключ, мы с Сергеем спустились вниз, он помог мне сесть в машину, сам сел за руль и выехал со двора. В машине висела тишина. Что бы хоть как-то ее прервать, Майский пытался со мной заговорить, но это было бесполезно, я не отвечала, находившись в своих мыслях. Поняв, что разговорить меня не удастся, Сергей решил замолчать.
На кладбище мы приехали примерно через час, траурная процессия уже собралась. Мы стояли около самой могилы. Тут собрались все сотрудники ФЭС, были даже Рогозина и Круглов. Естественно, были родители Гранина, которые были просто в шоке от потери сына, единственного сына. Так же были какие-то коллеги Паши, которых я не знала. Скорее всего, с предыдущего места работы.
- Рит, ты держись, - ко мне подошла Антонова и взяла меня под руку. – Жизнь не кончается, ты же понимаешь.
Только киваю, но ничего не говорю, нет сил. На небе висят тяжелые черные тучи, идет мелкий, колючий снег. Ледяной ветер пробирает до костей. Кажется, что сама природа оплакивает его. Я стою у самого края могилы и отрешенно смотрю в глубокую черную яму, которая кажется бездонной. Мне не верится, что скоро гроб с телом любимого человека опустят в могилу, и что я больше никогда его не увижу. К могиле подносят гроб с телом, наступают минут прощания. «Почему он там, а я здесь?» - промелькнула в голове шальная мысль. Дождалась, пока с ним все попрощаются. Народу на кладбище много, ведь Пашку знали очень многие. К гробу подхожу самая последняя, он как живой, словно спит. Кажется, что он вот- вот очнется, встанет, обнимет меня и скажет, что это был всего лишь сон или чья-то глупая шутка. Но отчетливо понимаю, что он не проснется, не встанет и не обнимет. Слезы застилают глаза, ничего не вижу и ничего, совершенно ничего не понимаю. В голове все перемешалось, ничего не понимаю, точнее сказать отказываюсь понимать. Не осталось ничего, кроме боли. Боли моральной, душевной. Нет ничего больнее той пустоты, которую мне никто и никогда больше не заполнит. Да, Антонова сказала, что жизнь не закончена. Но легко ли ей судить? Ведь у нее муж, дети, она счастлива, она любит и она любима. Майский, который пытался поддержать тоже вряд ли меня поймет. Что ему, ловеласу. У него же что ни день, то новая пассия.
Вдруг боль. Резкая, сильная, пронзающая. Секунда, и сознание оставляет меня. Дальше пустота и темнота…

Надя Кадышень пишет:

Вдруг боль. Резкая, сильная, пронзающая. Секунда, и сознание оставляет меня. Дальше пустота и темнота…

бедая((((

Зиля Злая пишет:

бедая((((

мне тоже ее жаль.... если ты понимаешь, что я имела в виду)

Зиля Злая, спасибо!

Надя Кадышень пишет:

Майский, который пытался поддержать тоже вряд ли меня поймет.

Вот после серии спеца я уже по другому на это смотрю...

Надя Кадышень пишет:

Вдруг боль. Резкая, сильная, пронзающая. Секунда, и сознание оставляет меня. Дальше пустота и темнота…

Риточка...

Аннушка, спасибо за отзыв!

Сильно, достоверно.Просто видишь эту картинку. Браво автору!!!

Ольга, спасибо! наверное по тому, что написано от первого лица...

День четвертый
Медленно прихожу в себя, открываю глаза и осматриваюсь по сторонам. Белые стены, белый потолок. В нос ударяет резкий запах хлорки. Голова все еще отказывается нормально работать, я не могу понять, где я нахожусь. Но, сопоставив все факты и вспомнив то, что произошло на похоронах, мне удается понять то, что я нахожусь в больнице. «Радует, что на в морге у Валентины, - посещает меня мысль». Попыталась встать, но нет сил.
- Интересно, сколько я здесь? – спрашиваю сама себя, так как в палате больше никого нет. Далее следует еще одна попытка подняться, на этот раз мне удалось сесть на постели, от чего та издала характерный скрип. Буквально через минуту в палате оказался врач.
- Очнулись? – интересуется он. – Это хорошо, - он садится на стул у кровати и берет меня за руку, прощупывая пульс. – Как вы себя чувствуете?
- Нормально, - больше стараюсь убедить в этом себя, чем врача.
- Ну, если сравнивать с тем состоянием, с которым вы к нам поступили, то да, нормально, - врач сделал небольшую паузу. – Чего не скажешь о вашей несостоявшейся беременности.
- Что?? – я моментально прихожу в себя.
- Следить за собой надо, девушка, - осуждает меня врач. – Или не знаете, что иногда наступает после сближения мужчины и женщины?
- Знаю, - только сейчас до меня дошло то, что случилось тогда на кладбище.
- Вы выздоравливайте, у вас все еще будет хорошо, - врач встал и ушел.
Я отвернулась лицом к стене, слезы сами текли по щекам, сил не было, не было сил жить. Сейчас понимаю, что я сама виновата в том, что потеряла ребенка. Нашего с Пашей ребенка. Ведь этот малыш мог бы изменить всю мою жизнь, он бы помог мне выбраться из всего этого. Если бы я только знала о том, что жду ребенка. Я бы тогда никогда и ни за что не поехала на похороны. Да, с одной стороны это неуважение по отношению к Паше, но он бы все понял, он бы простил. Сквозь истерику слышу, как дверь в палату отворилась, а через несколько секунд чьи-то знакомые руки обняли меня за плечи.
- Рита, дочка, успокойся, - слышу над собой до боли знакомый голос.
- Мама, - проговорила я, сглатывая слезы. – Ты как тут?
- Сообщили, я сразу на поезд и сюда. Не оставлю же я любимую дочь одну, - мама садится рядом и крепко обнимает меня, как в детстве.
- Это сколько же я без сознания была? – спрашиваю сама себя.
- Часов восемь, не меньше, - мама сделала паузу, потом посмотрела на меня и чмокнула в лоб. – Ритуль, я разговаривала с врачом, он мне все рассказал. Я все знаю, ты держись, все хорошо будет у тебя, ты у меня молодая, красивая. У тебя вся жизнь впереди, будут у тебя дети еще.
- Да, мам, спасибо за поддержку, - невнятно произнесла я.
Если бы только она знала, что любимый человек погиб, а больше мне никто не нужен. И если бы она знала, что моя жизнь оборвалась. Оборвалась именно сегодня, когда я узнала о том, что потеряла ребенка. Она не знает, что моя жизнь превратилась в жалкое существование с каким-то подобием жизни.

Надя Кадышень пишет:

Чего не скажешь о вашей несостоявшейся беременности.

Ты решила на Риту обрушить сразу все беды и несчастья?

Аннушка пишет:

Ты решила на Риту обрушить сразу все беды и несчастья?

Нет, за 7 дней все сразу не получится, хотя, звучит заманчиво)))

Аннушка, спасибо!

Как же жалко Ритку( Бедная
Надя,

NyashKa, спасибо за отзыв!

Начнем с начала
День первый

Надя Кадышень пишет:

- Сегодня ночью, его застрелили, - тихо проговорила Рогозина, в голосе у нее стояли слезы. – С днем рождения, Рит, - произнесла она, после чего в трубке послышались гудки.

Это она так её с днём рождения поздравила? Оригинально! Ничего не скажешь...
День второй

Надя Кадышень пишет:

А сейчас Паши больше нет, а сын уже давно живет с бывшим мужем, отец умер, мама живет в другом городе и вряд ли приедет к тебе, здоровье, возраст...

Одна. Совсем одна.
День третий

Надя Кадышень пишет:

- Рит, ты держись, - ко мне подошла Антонова и взяла меня под руку. – Жизнь не кончается, ты же понимаешь.

А откуда ей знать?
День четвёртый

Надя Кадышень пишет:

- Нормально, - больше стараюсь убедить в этом себя, чем врача.
- Ну, если сравнивать с тем состоянием, с которым вы к нам поступили, то да, нормально, - врач сделал небольшую паузу. – Чего не скажешь о вашей несостоявшейся беременности.

Всё. Теперь точно конец. Надо её убить. Быстро, без мучений. Но ведь Вы так просто её не отпустите...

Снежинка пишет:

Это она так её с днём рождения поздравила? Оригинально! Ничего не скажешь...

Ну, тут у автора заскок был. Хотелось просто Рите больнее сделать...

Снежинка пишет:

А откуда ей знать?

Антоновой то? Ну, так, мало ли откуда. Мы же не знаем досконально биографий персонажей.

Снежинка пишет:

Надо её убить

Оу, я не одна такая "добрая"

Снежинка, спасибо!

День пятый
Просыпаюсь ближе к вечеру, в палате никого нет. «Значит, мама уехала, - подумала про себя, - Оно и к лучшему, пусть меня не видит в таком состоянии, в каком я сейчас нахожусь». Медленно поднялась с кровати и подошла к окну, все тот же унылый вид за окном. Серое хмурое небо с тяжелыми тучами, идет колючий снег. Я ощущаю его на коже, чувствую, как ледяной ветер пробирается под легкую футболку. Оглядываюсь по сторонам. «Вроде бы никто не видит», - подумала про себя. - «А что если сбежать отсюда? Вроде не должны заметить» Нашла в палате пакет с вещами. Хорошо, что мама догадалась привезти мне теплые вещи. Но вот только когда успела? Наверное, когда я спала» Быстро переоделась, собрала вещи и вышла из палаты. Еще раз осмотрелась по сторонам. Никого еще не было, разве что девчонка - медсестра на посту, которая спала после суточного дежурства. «Оно и к лучшему» - подумала про себя и направилась к выходу из больницы. Спустилась в больничный парк, прошла по парку. Возле больницы была автобусная остановка, встала на остановке и жду автобус. Он подошел довольно быстро, я села в автобус и поехала домой.
Дома я оказалась часа через три, изрядно поплутав по незнакомой мне части города. Попыталась открыть дверь своим ключом, но замок не поддался. «Понятно, значит мама дома, придется сейчас объяснять, каким образом я оказалась дома, а не в больнице, где должна находиться по ее мнению», - вздохнула и нажала на кнопку звонка. Он отозвался в квартире звонкой трелью, а буквально через минуту в замке зашуршал ключ, дверь отворилась, на пороге стояла мама.
- Рита, дочка? - удивленно спросила мама. - Ты как тут оказалась? Я же с врачом разговаривала, он сказал, что тебе еще минимум неделю в больнице лежать.
- Мам, ну ты же знаешь, как я отношусь к больницам, - посмотрела на маму.
- Знаю, - она пропустила меня в квартиру. Но ты же понимаешь, что тебе полечиться надо.
- Со мной все нормально, - начала я убеждать маму. – Все правда хорошо. А почему не в больнице? Так я с врачом договорилась, он меня под расписку отпустил, ты же знаешь, что дома мне лучше, чем в больнице.
- Да я понимаю, что тебе дома лучше. Ты есть будешь?
- Нет, мне не хочется, я потом, чуть – чуть попозже, - я только сейчас ощутила сильную слабость и усталость. Посмотрела на часы и обнаружила, что мои приключения длились не пару часов, как я предполагала, а шесть часов. «Еще бы, не устать», - проворчала про себя.
- Потом, так потом, - согласилась мама. – Иди отдыхать.
- Спасибо, - я чмокнула ее в щеку и направилась в свою комнату, предварительно скинув сапоги и куртку в прихожей. В комнате было все так же как и тогда, когда я уезжала отсюда на похороны. Разве что куда-то исчезли отколки телефона и пустая бутылка из- под вина. «Наверное, мама убиралась. Надо завтра на работу что ли поехать? А то уже ил нет дома сидеть в четырех стенах». Рухнула на кровать, закуталась в одеяло и тут же провалилась в забытие. Уже через пять минут я крепко спала.

Кажется, Рита потихоньку оживает... Это правильно...

Аннушка пишет:

Кажется, Рита потихоньку оживает... Это правильно...

но не на долго...

Аннушка, спасибо!

Надя Кадышень пишет:

но не на долго...

Как не на долго? Дайте человеку оправиться! Да что я говорю? Мучайте дальше.

Снежинка пишет:

Как не на долго? Дайте человеку оправиться! Да что я говорю? Мучайте дальше.

У меня появился такой же добрый читатель, как и я сама?))

Снежинка, спасибо!

День шестой.
Проснулась среди ночи от странного и одновременно страшного ощущения тишины. У меня было такое чувство, что я оглохла во сне. Медленно поднялась с кровати и подошла к окну, бросив взгляд на настенные часы, освященные лунным светом, который проникал через неплотно закрытые шторы. Приоткрыла одну штору и выглянула в окно. За окном все так же шел снег, только на этот раз он не был колючим, он был мягким и каким-то волшебным, как в детстве. Большие и пушистые снежинки, которые мягко опускались на дома, деревья, тротуары и крыши домов. Была ночь, лунная и звёздная, такие редко бывают в душной, грязной и загазованной Москве. «Как красиво! – воскликнула про себя, — Интересно, это действительно так красиво или я просто разучилась восхищаться природой? Скорее второе, ведь с нашей работой вообще сложно увидеть хоть что-то кроме трупов и убийц, которые по большей части ничем не лучше своих жертв, а иногда даже и хуже». Поймала себя на этих немного странных мыслях и улыбнулась, впервые за все то время, что Паши нет рядом. Улыбнулась искренне, радостно, а не просто по тому, что так надо. Обернулась и снова посмотрела на часы, оказалось, что я уже три часа бесцельно стою у окна, погруженная в свои мысли и раздумья. Часы показывали пять утра, так что ложиться смысла уже не было. «Сегодня я точно поеду на работу, уже сил нет дома сидеть». Быстро собралась и вышла на кухню, быстро приготовила завтрак.
- Рита, ты что так рано встала? — на кухне появилась мама.
- я на работу хочу поехать.
- Зачем? - искренне удивилась она. - Ты же на больничном вроде как.
- Да, но что мне дома делать? - налила в кружку кипяток и бросила пакетик чаю. - Я люблю свою работу.
- Я не сомневаюсь, - произнесла мама, - Рита, я уеду сегодня.
- Почему? — спросила, сделав глоток ароматного напитка. - Не могу я дома сутками сидеть, ты же это знаешь.
- Знаю, - мама вздохнула и приобняла меня за плечи и поцеловала в голову. - Какая же ты еще маленькая.
- Мам, я не маленькая, - я выбралась из твоих объятий. - Не надо.
- Не надо, так не надо. Я не буду, - мама отошла от меня.
- Ой, мам, я уже опаздываю, - быстро поднялась со стула, сполоснула кружку и направилась в комнату собираться. Буквально через двадцать минут была готова, попрощалась с мамой, вышла из квартиры и поехала на работу.
На работу я приехала примерно через час, добрую половину всего этого времени простояв в пробке. Выругалась на всех и вся за то что опоздала. Но потом все же решила, что надо раньше выходить, а не обвинять весь мир
в том, что я опоздала. В холле висела фотография Паши, в правом нижнем углу была черная ленточка. Перед фотографией лежали живые цветы, много цветов. На глаза сами навернулись слезы, я стояла посреди холла и плакала, слезы текли не прекращаясь.
- Рита, что с тобой? - ко мне подошла Антонова. - Рита, - она тряхнула меня за плечо.
- А? Что? - удивленно спросила я. - Валь, все нормально, - быстро вытерла слезы и посмотрела на Валентину.
- Ты плачешь, - растерянно произнесла Валя.
- Я не плачу, - быстро развернулась и пошла в сторону кабинета Рогозиной. Постучалась и вошла в кабинет начальницы. - Галина Николаевна, к вам можно? - спросила, немного замявшись.
- А, это ты, Рита, проходи, - Рогозина улыбнулась и жестом пригласила меня войти. - Как ты? - спросила она с живым участием.
- Все нормально, Галина Николаевна, я в состоянии работать. Можно мне выйти на работу? - продолжила после недолгой паузы.
- Рита, ты уверена?
- Уверена, - голос стал твердым и жестким.
- Тогда можешь хоть сейчас выходить на работу, - Рогозина улыбнулась мне.
В этот момент в кабинет вошел Майский.
- О, Ритка, привет, - Майский буквально сгреб меня в свои объятия. – Ты как?
- Нормально, - пробурчала себе под нос. – выпусти меня, а то я сейчас раздавишь, - кое-как выбралась из объятий Майского, которые были больше похожи на тиски.
- Майский, я тебя вызвала для того, чтобы ты тут Риту придушил? – спросила его Рогозина. - Значит так, друзья мои, у нас новое дело. Убийство в коттеджном поселке на окраине Москвы. Раз вы тут, то как раз вместе и поедете, - начальница коротко изложила нам суть дела, после чего выпроводила нас работать.
- Рит, пойдем, - Сергей потянул меня к выходу.
- Да, идем, - пробормотала, высвобождая свою руку из его. Майский направился в гараж, а я осталась стоять возле фотографии Гранина. На этот раз мне все же удалось не заплакать. Быстро взяла себя в руки и направилась в гараж, где меня уже ждал Майский. Спустилась в гараж, села в машину на пассажирское сидение. Сергей не задавал мне лишних вопросов, он понимал, что мне сейчас и так очень не легко. Буквально через секунду, машина тронулась с места.
К коттеджному поселку мы подъехали примерно через пару часов, автомобиль остановился.
- Рит? Все хорошо? – спросил меня Сергей.
- Да, все нормально, - быстро ответила, словно вырвавшись из своих мыслей, вышла из машины, предварительно взяв чемоданчик для сбора улик. Следом за мной вышел Майский, мы вошли в дом, где и произошло убийство. Пока Сергей опрашивал свидетелей, я занималась сбором улик. Примерно через полчаса он закончил и вернулся ко мне.
- Как тут у тебя? – спросил Сергей, прислонившись к дверному косяку. – Трупы в ФЭС отправила?
- Да вот вроде все собрала, - я захлопнула чемоданчик. – Ага, уже к Антоновой едут.
- А это что? – спросил Сергей, показывая на пятно крови. – Образец взяла?
- Ой, прости, не заметила, - хотела быстро взять образец крови, но все валилась из рук. Со мной первый раз было такое, что я пропустила улику.
- Я сам, - Майский отобрал у меня инструменты и взял образец крови. Потом он еще раз внимательно осмотрел место преступления, нашел еще несколько улик, которые я не заметила. – Нет, Рита, так дело не пойдет, - сказал Сергей. – Так что сейчас я отвезу тебя домой, а Рогозиной скажу, что с работой ты пока не справляешься. Думаю, что она даст тебе возможность какое-то время не работать и прийти в себя.
- Сереж, не надо, пожалуйста, - посмотрела на коллегу. – Я дома от скуки умру.
- Ладно, посмотрим. А теперь давай в машину, - он выпроводил меня из дома, сам сел на водительское сидение, дождался меня, потом мы уехали в ФЭС.
В ФЭС Майский отнес улики в лабораторию, а я отправилась в буфет, предварительно еще раз задержавшись возле фотографии Гранина. В буфете никого не было, налила себе чай, села на диванчик и стала пить ароматный напиток. Через полчаса в буфет вошла Антонова.
- Рит, тебя там Рогозина зачем-то к себе вызывает. Сказала, что очень срочно, - произнесла Валя, после чего быстро ушла.
- Хорошо, - ответ последовал в пустоту, я поднялась с диванчика и направилась в кабинет начальницы. «Интересно, что ей от меня так срочно понадобилось? – подумала про себя, подходя к кабинету Галины»
- Галина Николаевна, разрешите? – постучалась и вошла.
- Проходи, Маргарита.
«Маргарита? Давно она меня так не называла»
- Вы меня вызывали? – голос едва заметно дрогнул.
- Вызывала, - Рогозина посмотрела на меня. – Рита, езжай домой, у тебя законный больничный. Так что собирайся и домой, вернешься к работе, когда будешь в состоянии, отгулы дам – не беспокойся.
- Галина Николаевна, я и так в состоянии работать, - начала было протестовать, но Рогозина быстро прервала меня.
- Рита, я вижу в каком ты состоянии работать, я уже видела, точнее, слышала рассказ о том, как ты пропустила несколько очень важных улик! – начальница повысила голос. – Так что сейчас ты отправляешь домой. Это приказ!
- Как вам будет угодно! – я выбежала из кабинета начальницы, сильно хлопнув дверью, сбежала в гараж, села в свою машину и умчалась кататься по улицам города.

Что-то мне страшно за Риту... Ещё и мама её уезжать собралась...

Аннушка пишет:

Что-то мне страшно за Риту...

Не зря страшно, ой не зря...

Аннушка, спасибо!

День седьмой.
Дома оказалась только под утро, когда сил кататься по городу уже не было, а глаза слипались. Припарковалась на своем привычном месте, вышла из машины, даже забыла поставить ее на сигнализацию и пошла к подъезду. Вошла в подъезд, вызвала лифт, когда он приехал, то вошла в лиф и нажала на кнопку шестого этажа, где и находилась моя квартира. Открыла дверь своим ключом, квартира встретила меня пустой и одиночеством. «Значит мама уехала, оно и к лучшему, не будет видеть то, как мне плохо, - подумала про себя». Прошла в свою комнату, села на подоконник. Смотрю в окно каким-то полуживым и отсутствующим взглядом.
- Как же все достало, - подумала про себя. – Сил больше нет все это терпеть. Терпеть одиночество, пустоту и тишину, которые теперь навсегда поселились в этой квартире. Теперь здесь больше ничего не будет, не будет веселья, радости, не будет детского смеха о которым мы с Пашей так мечтали, - тяжело вздохнула и посмотрела в окно. – Так больше продолжаться не может, - снова тихо прошептала про себя. – Я никому не нужна, я теперь совсем одна, - подавила тяжелый вздох.
В один момент вспомнила все. Все то, что произошло за последнюю неделю. Как узнала о том, что Паша погиб, его похороны, больницу. Вспомнила то, что потеряла ребенка, его ребенка, который мог бы родиться и напоминать мне о том, что когда-то в моей жизни было счастье и любимый человек. Но лучше всего в моей памяти отпечатались события сегодняшнего дня, когда я приехала в ФЭС, первым, что я тогда увидела была фотография Паши, значит его любят и помнят. Это приятно, правда. Когда я принимала решение о том, чтобы выйти на работу, то единственное о чем я мечтала – забыться, просто забыться, окунуться с головой в работу, чтобы не было так мучительно больно. Но меня не поняли, Майский «сдал» меня Рогозиной при первом же удобном случае. И она меня не поняла. Хотя, куда ей там до моих чувство, ей же только результативность подавай, а в это плане от меня толку пока никакого.
- Так. Больше. Продолжаться. Не может, - проговорила, четко отделяя интонацией каждое слово. - Я так больше не могу, не могу все это терпеть и выносить, - быстро спрыгнула с подоконника и направилась на кухню, где в шкафчике стояла аптечка. Достала из аптечки пузырек со снотворным, встряхнула его и посмотрела на количество таблеток «Самое то будет», - быстро высыпала таблетки себе на ладонь и моментально отправила их в рот, запив стаканом воды. «Вот так то лучше, все равно уже ничего нельзя изменить. Вот только маму жалко, она ни в чем не виновата», - взяла со стола листок бумаги и ручку, быстро написала маме прощальную записку.
«Мама, прости, поверь, но у меня не было другого выхода. Постарайся понять и простить свою непутевую дочь, я сделала это по тому, что не смогла справиться. Я люблю тебя, мама.
Твоя Рита».
Когда закончила с прощальной запиской, то направилась в ванную, где взяла в руки острое лезвие, даже не знаю откуда оно у меня, но ведь откуда-то есть. Для того, что принять решение была секунда, но мне ее хватило. Резко резанула по руке, из вены хлынула кровь. Силы быстро оставляли меня, через пару минут потеряла сознание. Последнее, что помню – темнота. Теперь уже вечная темнота.

КОНЕЦ.

Рита, Рита...

Надя, красивая история. Только уж очень много бед ты на Риту свалила...

Аннушка пишет:

Только уж очень много бед ты на Риту свалила...

Так я же добрый автор)

Аннушка, спасибо!

Надя Кадышень пишет:

Так я же добрый автор)

Очень добрый...

Надя Кадышень пишет:

Резко резанула по руке, из вены хлынула кровь.

Самоубийство. А я думала она сильная...
Здорово!

Снежинка пишет:

А я думала она сильная...

Люди не всегда такие, как мы их себе представляем...

Снежинка, спасибо!

Надя Кадышень пишет:

Люди не всегда такие, как мы их себе представляем...

ага.

Надя Кадышень пишет:

Снежинка, спасибо!

Надя Кадышень, пожалуйста!